Массовая волна восстаний, которая охватила в последние месяцы основные южноамериканские страны, – это нечто большее, чем точечные вспышки политической борьбы. Люди хотят жить принципиально по-новому, но пока не знают как.

На территории Южной Америки находятся 194 действующих вулкана – больше, чем в любом другом регионе мира. Вулканическая зона Андских хребтов была центром зарождения самых древних и развитых индейских цивилизаций – в противовес зеленому морю сельвы, в которой до сих пор проживают самые архаичные племена. Вулканы даже играли роль в политической истории континента – к примеру, мне случилось побывать на склонах вулкана Пичинча, где войска Освободителя Симона Боливара разбили когда-то войска испанцев, освободив Эквадор и открыв путь на Боливию, Перу, Чили.

Неудивительно, что Южную Америку издавна называли Огненным континентом – имея в виду и ее незатухающую политическую активность. Революции, бунты, военные перевороты-пронунсиамьенто, многолетняя борьба партизанских армий – все это было для региона чем-то обыденным. Отсталый, зависимый, колониальный характер большинства латиноамериканских стран позволял устанавливать здесь самые жесткие формы диктаторских режимов, которые охраняли интересы американского и европейского бизнеса. А против этих «банановых республик», известных нам из творчества О. Генри, Габриэля Гарсиа Маркеса, Варгаса Льосы и Жоржи Амаду, восставали все новые и новые поколения патриотов, вооруженные передовыми социальными теориями, которые экспортировались вместе с колониальными товарами из того же Старого Света.

Однако массовая волна восстаний, которая охватила в последние месяцы основные южноамериканские страны, – это нечто большее, чем точечные вспышки политической борьбы. Они не просто вовлекают в себя огромные массы людей, и прежде всего – молодежи. Они отодвигают на второй план почтенные партии и заслуженных политиков с их тщательно продуманными и красиво выписанными программами. Люди хотят жить по-новому – их не устраивает текущая политическая система, которая работает в этих краях даже хуже, чем в странах первого мира.

Даже откровенно фашистский путч, который произошел в Боливии, вернув к жизни времена Пиночета, рассматривают в качестве превентивной акции: законно избранного президента Эво Моралеса свергли лидеры ультраправых организаций, представители крупного креольского бизнеса, связанного с западными компаниями, занятыми добычей газа и лития. Они опасались, что новая каденция Моралеса ознаменуется радикализацией его политики – под давлением индейской молодежи, которая подтолкнет своего лидера к более решительным действиям в направлении национализации природных ресурсов и перераспределения доходов от газодобычи в пользу народного большинства.

Последствия этого стали настоящим кошмаром, они шокировали весь континент. «Протесты, ожесточенные репрессии, безнаказанная охота на ведьм, язык расизма и ненависти – Боливия после свержения Эво Моралеса все глубже погружается в пучину жесточайшего гражданского противостояния, – пишет об этом журналистка Ольга Гарбуз. – Сенатор Жанин Аньес, провозгласившая себя президентом, выпустила декрет, который разрешает использование «всех имеющихся в распоряжении средств» для подавления протестов. Помимо фактического разрешения использовать огнестрельное оружие против демонстрантов, декрет освобождает вооруженные силы и полицию от уголовной ответственности за репрессии против народа».

Не ощущая массовой поддержки в обществе, ультраправые и военные сделали ставку на террор против своих противников. «Они продвигаются на пути реализации одной из своих основных целей: преследовать политических и социальных лидеров, принуждать к отъезду в поисках убежища, убивать выборочно или реализуя сценарии, подобные бойне в Кочабамбе. План путчистов состоит в том, чтобы прийти к выборам, расправившись с силами, олицетворяющими процесс перемен, социальными движениями, взявшими под контроль улицу», – констатирует аргентинский журналист и социолог Марко Теруджи.

Западные СМИ снисходительно относятся к преступлениям путчистов, демонстрируя хорошо знакомую политику двойных стандартов. Они не акцентируют на этом внимание и почти не пишут о том, что боливийская улица сопротивляется армии и путчистам. Целые районы страны по-прежнему остаются под контролем сторонников «Движения к социализму» – влиятельной политической силы, сохраняющей верность Эво Моралесу. В мире организовывают широкую кампанию против репрессий и террора путчистов, дополнительно подрывая их легитимность. И это сохраняет в Боливии ситуацию политической турбулентности с совершенно неопределенным исходом для ее будущего.

Неопределенной остается и ситуация в Чили. После месяца протестов президент Себастьян Пиньера находится в политической изоляции – по существу, сейчас он опирается только на армию и полицию – а также на поддержку крупного иностранного бизнеса и международных СМИ. Протесты не ослабевают, и в них явно доминирует молодежь. Одиннадцать политических партий, представляющих практически весь политический спектр страны, выдвинули против Пиньеры конституционное обвинение в систематических нарушениях прав человека, которые привели к смертям, увечьям и пыткам сотен демонстрантов. Это открывает легальный путь к отстранению президента от власти, а катастрофически низкие рейтинги президента указывают на то, что чилийское общество не видит другого способа разрешения кризиса.

Но важнее другое. Все участники антиправительственного восстания согласны с тем, что менять нужно не только заигравшегося в Пиночета политика – чилийцы требуют перезагрузки социально-экономической системы страны, которая допустила бы народ к управлению государством. Люди, которые бросаются под резиновые пули полиции, мечтают о доступном образовании, здравоохранении, о работе и социальных льготах. Словом, обо всем, что было свернуто в этой стране во время печально известных неолиберальных экспериментов эпохи Пиночета и после него. И сейчас это находит свое оформление в новых конституционных проектах, которые предстоит реализовать после свержения дискредитировавшей себя власти. 26 ноября, на 40-й день народных протестов, жители бедных пригородов Сантьяго-де-Чили заблокировали подъезды к столице – что может поставить Пиньеру в еще более тяжелое положение.

Одновременно с этим на севере Южной Америки пылают Эквадор и Колумбия. Но если протесты против эквадорского президента Ленина Морено затихли после того, как он был вынужден вернуть прежние цены на топливо и отказаться от антисоциальных реформ, хотя в стране фактически сохраняется положение двоевластия, то в колумбийской Боготе все в самом разгаре. За последние дни на ее улицы вышли около 200 тысяч человек – причем акции протеста изначально задумывались как марши студентов и преподавателей, но переросли во всеобщую забастовку против экономической политики правой власти. И она проходила под вполне предсказуемым требованием отправить в отставку проамериканского президента Ивана Дуке Маркеса, которому тоже приходится опираться на армию и спецназ.

Сейчас на континенте ожидается новый виток протестов. Они уже начались в маленьком Уругвае, где правый кандидат, представитель старинного олигархического семейства, с совсем незначительным перевесом выиграл на президентских выборах у левого кандидата – и народные массы не верят в справедливость голосования. Но главной болевой точкой остается Бразилия – после освобождения популярного экс-президента Лулы да Силва он становится центром консолидации противников ультраправого президента Болсонару, «лучшего друга США», рейтинги которого давно падают. А это предвещает острую политическую борьбу.

Андский вулкан пробудился – в ближайшие годы Южная Америка обречена оставаться зоной политической нестабильности, поскольку здесь выросло несколько поколений «лишних людей», лишенных средств к достойному существованию и реальных жизненных перспектив. Миллионы представителей обездоленной молодежи будут идти на улицы – потому что больше идти некуда. А их главным требованием будет лозунг коренного переучреждения социально-экономической системы, которая пока что работает в интересах местных элит и западных корпораций. Социальное давление на общество будет расти – так что настоящий взрыв еще впереди.