Посмотреть, прочесть, а тем более запомнить нынешний человек, все больше глупеющий, способен немного. Он даже начинает испытывать отвращение к информации. Оставляет смартфон дома, уезжает в лес, удаляет страницы в социальных сетях.

Мы часто слышим уже избитое «Кто владеет информацией, тот владеет миром», приписываемое то Натану Ротшильду, то, чуть позже, Уинстону Черчиллю. Однако тогда еще были времена знания, в первую очередь сакрального, базового, философского, в конце концов. На его место приходит информация, и чем дальше, тем более бессмысленная и беспощадная.

Еще бы, ведь за последнее время информации, или, как это сейчас называется, контента, произведено столько, что человеческому сознанию теперь сложно себе представить даже ее объем. Речь уже не идет о содержании, качестве, значимости. Вал контента, утопившего с головой нынешнее, куда более многочисленное, чем во времена Ротшильда или Черчилля, население планеты, не оставляет шансов для его качественного восприятия.

В настоящее время объемы цифровых данных удваиваются каждые два года. К 2020 году на земле будет существовать 44 зеттабайта данных. Такой объем буквально обесценивает информацию, превращает ее в ничто, в пыль, прах, имеющий нулевую ценность. И вот здесь ключевым параметром становится система обработки информации и вычленения из нее нужного содержания. Алгоритмы работы с так называемой бигдатой важнее, чем сама бигдата, которая без этих алгоритмов превращается в бессмысленный, неудобоваримый массив, непригодный для использования.

Учитывая описанные тенденции к росту, перед производителями информации встает другая проблема: как заставить получателя ее потребить. Ведь человек способен потребить довольно небольшое, вообще крайне ограниченное по нынешним масштабам, количество информации.

Посмотреть, прочесть, а тем более запомнить нынешний человек, все более глупеющий, способен немного. Потом он устает, пресыщается, в какой-то момент он даже начинает испытывать отвращение к информации. Оставляет смартфон дома, уезжает в лес, удаляет страницы в социальных сетях.

СМИ уже сейчас вынуждены бороться за внимание аудитории, ведь в нынешнем информационном мире, перефразируя Ротшильда, лишь тот владеет миром, кто владеет средствами производства и доставки информации до потребителя.

Лишь гарантия того, что именно нужный заказчику контент будет потреблен конечным получателем, приближает этого заказчика к владению миром. Будь он национальным правительством, транснациональной корпорацией или религиозной сектой. В пределе потребителям информации придется доплачивать за то, чтобы они уделили время и свое внимание на ее восприятие.

СМИ, работающие на заказчика, должны будут придумать способы, с помощью которых можно было заставить употребить тот или иной материал – статью, сюжет или иной контент – в интересах заказчика, который, естественно, должен будет за это заплатить. А раз так, то и потребитель вполне вправе будет рассчитывать на часть этих денег, на оплату того, что он тратит свое время, чтобы все это информационное изобилие употребить. Ведь возможности его осмысленного потребления крайне невелики.

Заказчик платит за конечную цель – воздействие на потребителя, а значит, за управление им. Качественный итог – потребитель информации действует так, как нужно заказчику: покупает нужный продукт, услугу, мыслит нужным образом, формирует нужную систему оценок, критерии оценки, заказанное поведение, систему ценностей. Потребитель информации, таким образом, становится тем, кто нужен заказчику.

Конечно, есть исключения – умение самостоятельно мыслить, чувство противоречия, действие назло, мотивация от противного, другие девиации и прочее делинквентное поведение. Но по большому счету заказчика интересует поведенческая бигдата, массовые, типичные реакции, статистическое поведение, формирование общественного мнения в масштабах страны, цивилизации, всей планеты. Кто имеет возможность формировать глобальное общественное мнение – тот владеет миром – так на самом деле сегодня должен выглядеть лозунг Ротшильда – Черчилля.

Конечно, население планеты далеко не равномерно. И понятие «информационное общество» относится не ко всем ее регионам. Но это пока – ответят вам глобалисты. Да и вообще все, что не укладывается в западную постиндустриальную, постмодернистскую сетевую информационную модель – не в счет, скажут они.

Есть эталон – современное общество Запада – как абсолютный, универсальный, человеческий опыт, а есть то, что пока что до него недотягивает, не во всем соответствует, то есть не совсем цивилизованно. Британский экономист Джон Хобсон так и пишет: «есть Цивилизация – это Запад, а есть дикари – недозапад, и варвары – совсем не Запад, которые даже не стремятся им стать».

Такова логика Запада, претендующего на мировое господство. А значит, такова логика основного заказчика информационных процессов и продуктов. И чтобы с помощью информации сформировать нужный глобальному (это цель), цивилизованному (так он себя видит), развитому (с его точки зрения) Западу тип человека, нужно создать систему глобального информационного покрытия. Которая будет транслировать контент, созданный – и это самое главное – на языке Запада.

Здесь, конечно, имеется в виду не только и даже не столько английский язык, сколько язык цивилизационного восприятия, определенные коды и критерии оценок. Что такое хорошо и что такое плохо – но только с точки зрения цивилизации Запада. Как действовать в одной или в другой ситуации – но только как это принято на Западе. Что носить, слушать, во что играть, что есть, какие бренды потреблять, как воспитывать детей, формировать половое поведение, во что верить – Запад дает эталон, информационно навязывает, а затем требует исполнения и подчинения.

Если у вас другой взгляд или другая система ценностей – диагноз один: вы еще недостаточно развиты и цивилизованны, и с вами надо еще информационно поработать – почитайте еще западную прессу, посмотрите голливудское кино, послушайте западную музыку. Ну как, поняли, как надо реагировать, жить, осмыслять? Хорошо, продолжайте потреблять и релаксировать в смысловом пространстве эталонного человеческого опыта. Но не вздумайте сопротивляться всему этому. Ибо сначала вы подвергнетесь информационному прессингу, а затем к вам прилетят натовские бомбардировщики и американские, «очень умные» и цивилизованные «Томагавки». 

Информационный суверенитет в нынешнем мире – это возможность иметь собственную, а не западную систему интерпретаций, свои СМИ, которые, что самое главное, говорят не на языке Запада, производя контент, укладывающийся в глобалистскую модель, а на языке собственной цивилизации, народа, государства. А вот здесь и возникает главная проблема. Ведь как только журналист, автор, обозреватель начинает давать смысловую альтернативу Западу, используя иной, собственный язык, он тут же клеймится «нецивилизованным», «варваром», и далее – нюансированные в зависимости от контекста подобные же эпитеты.

Самое главное – информационный суверенитет означает суверенитет интерпретаций: аннексия или присоединение; внешняя агрессия или гражданская война; химическая атака или заказная провокация. И так во всем. Коды, оценки, смысловая матрица – их или наша, чужая или своя, и отсюда – друг ты или враг, «цивилизация» или «варвар».

Информационно суверенен тот, кто имеет возможность интерпретировать информацию на основе своих смысловых кодов, и делать это в своих интересах. То есть не использовать заимствованную или навязанную систему ценностей, а самостоятельно определять и собственную систему ценностных координат, и информационный язык, на котором осуществляется интерпретация.

Запад создал монополию смысловых кодов. Теперь то, как надо понимать те или иные события, является производной от западного понимания по умолчанию. Большинство СМИ говорят на западном языке, дают западные интерпретации и не суверенны в своем выборе под угрозой маргинализации и обструкции со стороны потребителей информации. Которые, в свою очередь, уже привыкли воспринимать именно западную подачу и трактовку.

И в этой войне за информационный, политический и цивилизационный суверенитет, за право оставаться и быть собой, иметь свою историю и собственные оценки – недостаточно просто отказаться от чужого языка. Нужно вспомнить, иметь, создать собственный язык. А это куда как сложнее, нежели просто расслабиться и релаксировать.