Мир стремительно трансформируется. Последствия прошедших полутора летних недель мы почувствуем на себе не сегодня, но очень скоро. Быть к ним готовым и даже опережать события – и есть наша национальная задача на ближайшие годы.

С 20 по 30 июня 2019 года произошло несколько очень важных для международной политики событий. Вряд ли, конечно, через 20 или 40 лет историки и политики будут выделять именно эти десять дней, как переломные. Но то, что случилось за последние полторы недели, несомненно, войдет в летопись трансформации мира.

Центральным событием стал саммит «Большой двадцатки» в Осаке. Еще за несколько недель и даже дней до него не было недостатка в экспертах, которые относились к формату G20 скептически. Слишком уж разные страны представлены на саммите – и по сфере интересов, и по степени включенности в решение общеземных задач.

Но форум в Осаке стал своего рода бенефисом «Двадцатки». Стало понятно, что G-20 окончательно заменила собой G7. Потому что важнейшие вопросы миропорядка – от региональных до планетарных и от гуманитарных до экономических – теперь обсуждаются именно на встречах «Группы двадцати». И это очень важно символически. «Семерка» была порождением «конца истории». Она олицетворяла собой победу глобализации, как когда-то казалось, окончательную.

А вот «Двадцатка» (возникшая поначалу лишь как расширение формата G-7) – стала главным международным форумом переходного периода, в ходе которого глобалистская модель развития и управления будет заменена на нечто новое. Какой будет следующая модель, в точности сказать сейчас никто не может. Но изменения происходят на наших глазах. «Глобальное начальство» стремительно теряет власть. Мир вступил в эпоху нового индустриально-технологического соревнования, в связи с чем возросла роль национальных государств. Мировую повестку определяют лидеры, которых «Семерка» отторгала и осуждала. А те, кто сделал ставку на либерал-глобализм, отчаянно и, судя по всему, безнадежно цепляются за остатки своего влияния.

На площадке G-20 это стало особенно очевидным. Повестку саммита задавали Владимир Путин, Дональд Трамп, Си Цзиньпин, Нарендра Моди и те руководители стран-участников, которые старались держаться поближе к ним. Напротив, такие лидеры, как Ангела Меркель и Эммануэль Макрон, оказались в тени. А канадскому премьеру Джастину Трюдо даже не подал руки (пусть и ненароком, но символично) бразильский президент Жаир Болсонару.

Весьма характерны маневры хозяина форума, японского премьера Синдзо Абэ, который постарался заручиться поддержкой и похвалой именно тех глав государств, что олицетворяют сегодня антиглобалистский тренд. Неслучайно в связи с этим заявление Токио о желании поучаствовать инвестициями и технологиями в российских нацпроектах. Еще три-четыре года назад этот демарш стал бы для правящей коалиции Страны восходящего солнца политическим самоубийством. Сегодня это расценивается как вполне логичный ход.

Абэ поучаствовал в трехсторонней встрече США – Индия – Япония, потрафив вашингтонским стратегам, стремящимся выстроить так называемый индо-тихоокеанский регион в противовес Китаю, но также нашел время и для встречи с председателем КНР, по итогам которой было заявлено о дальнейшем углублении двустороннего финансово-экономического сотрудничества. Частью такого сотрудничества стали валютные свопы, снижающие роль доллара в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Глава японского правительства своими действиями проиллюстрировал то, о чем думают во всех столицах Земли – поиск новых решений в изменившемся мире. Такой поиск был не нужен и даже неуместен во времена «конца истории», когда за всех думали «давосские мудрецы» и вашингтонские ястребы. Нельзя не отметить, что во многом именно благодаря тонкому чутью Синдзо Абэ и его «пониманию текущего момента» саммит стал столь успешным.

Мейнстримная западная пресса все еще продолжает объяснять происходящие изменения «коварными происками русских», неуравновешенной натурой Трампа, ростом «самых низменных» настроений в обществах развитых и развивающихся стран, неспособностью простых людей приспособиться к цифро-роботизированной экономике и т. п. Но даже сквозь эти пропагандистские штампы стало проступать понимание происходящего. 29 июня на сайте телеканала CNN появилась статья с весьма говорящим заголовком «На саммите G-20, ставшим саммитом сделок, Трамп раскрыл объятия для диктаторов и деспотов». Под «тиранами и деспотами» понимались, само собой, Путин, Си, Эрдоган, Болсонару, Мухаммед бин Салман и даже индийский премьер Моди. Досталось хозяину Белого дома и за прозвучавшее в Японии предложение встретиться, адресованное Ким Чен Ыну (о чем мы еще поговорим ниже).

Агентство Associated Press опубликовало аналитический материал, в котором утверждается, что трамповская дипломатия ориентируется не столько на результат, сколько на выстраивание личных отношений с мировыми лидерами. Разумеется, авторы не преминули назвать эту тактику ошибочной и упрекнуть президента США в том, что он слишком уж дружелюбен с «врагами демократии» и чрезвычайно резок с союзниками Соединенных Штатов. Среди обиженных хозяином Белого дома участников саммита были названы Ангела Меркель, Эммануэль Макрон и Джастин Трюдо.

Тон этих (и многих других подобных) публикаций, конечно, отвратителен, а выводы, в них сделанные, чрезвычайно идеологизированы. Но факты изложены верно. Трамп действительно не видит причин быть слишком вежливым с представителями либерал-глобалистской элиты. Ему куда интереснее находиться в компании лидеров, которые действительно определяют мировую повестку. А уж как их характеризуют СМИ, с которыми Дональд и сам не в ладах, занимает его в десятую очередь. Он прагматик. Его интересует не «торжество западных ценностей», а национальные интересы США и качество жизни американцев, которые избрали его президентом. Если Путин, Си и другие «диктаторы» (включая Ким Чен Ына) соответствуют его представлениям о надежных переговорщиках и партнерах, он будет договариваться с ними, а не с теми, кто теряет контроль над происходящим в мире и отказывается принять новую реальность.

Самое время сказать, что, несмотря на важность прошедшего саммита G-20, началось всё не с него и закончилось не им. Десять дней, которые «потрясли мир», есть смысл отсчитывать с 20 июня, когда Трамп «неожиданно» решил не наносить ракетно-бомбовый удар по Ирану. Это решение далось нелегко. От хозяина Белого дома потребовалась вся его воля и все навыки большого игрока. Неоконы и либеральные интервенционисты были в бешенстве – Дональд окончательно «отбился от рук».

В борьбе со своими политическими врагами внутри США 45-й президент перешел в решительное наступление. Это отдельная большая тема, которую мы еще обсудим с читателями «Взгляда», но нельзя не отметить, что глава заокеанской сверхдержавы всячески демонстрирует, что прежние ограничения во внешнеполитической деятельности, наложенные на него «русским делом», утратили силу. Накануне вылета в Японию Трамп, отвечая на вопрос корреспондента о том, что будет обсуждаться на встрече с Владимиром Путиным, ответил: «не ваше дело!». Еще пару месяцев назад казалось, что такая «дерзость» попросту невозможна.

Важным следствием взвешенного решения Дональда стало усиление (в политической и медийной среде) позиций американских нон-интервенционистов. Республиканский сенатор-пацифист Рэнд Пол (его считают одним из главных конфидентов президента по внешней политике) стал 21 и 22 июня самым цитируемым законодателем США. Член Демократической партии и кандидат в президенты Тулси Габбард, известная своей поездкой в Дамаск и неофициальными контактами с Трампом, после первых праймериз-дебатов, состоявшихся 26 июня, оказалась лидером по количеству поисковых запросов Google. Появился у хозяина Белого дома свой «представитель» и на консервативном телеканале Fox News. Им стал Такер Карлсон, который в последнее время неустанно критиковал вашингтонских неоконов и либеральных интервенционистов. Именно его руководство Fox отправило в Японию для освещения саммита G-20.

25 июня состоялась встреча советников по нацбезопасности России, США и Израиля, на которой обсуждались вопросы межсирийского и в целом ближневосточного урегулирования. Ранее переговоры в таком формате не проходили. Во всяком случае, о них публично не сообщалось. Накануне форума в Осаке впервые было заявлено о том, что проблемы региона не удастся решить без примирения израильского и иранского народов. Это заявление (к цели, в нем объявленной, само собой, придется идти очень долго) является без преувеличения историческим. Без него не было бы возможным очередное обращение Трампа в адрес Тегерана о переговорах, равно как и конструктивная встреча российского и американского лидеров.

После саммита в Осаке события продолжали развиваться с головокружительной скоростью. Трамп отправился на Корейский полуостров и 30 июня стал первым президентом США, побывавшим на территории КНДР. В немалой степени этому мероприятию способствовало временное перемирие в торгово-технологической войне между Вашингтоном и Пекином, также анонсированное в Японии.

Ну а лидеры «единой Европы» отправились из Страны восходящего солнца восвояси, чтобы проглотить горькую пилюлю. Всё, о чем Меркель и Макрон договорились на полях саммита G-20 (эти договоренности тут же окрестили «суши-сделкой»), отверг саммит европейских государств, начавшийся сразу после Осаки. Против предложенных Берлином и Парижем кандидатур на пост главы Еврокомиссии выступили сразу несколько стран. Особый «подарок» для ЕС приготовила Италия, планирующая ввести на своей территории альтернативное евро платежное средство.

Одним словом, за прошедшие десять дней мир серьезно изменился. Последствия этих изменений мы почувствуем на себе не сегодня, но очень скоро. Быть к ним готовым и даже опережать события – именно так бы я и сформулировал нашу национальную задачу на ближайшие годы.