Бунт Европы против своего ничтожества

Решение Берлина, Лондона и Парижа пойти против США в вопросе о ядерной сделке с Ираном стало геостратегической сенсацией. Неизвестно, сколько они на этой позиции продержатся, особенно Соединенное Королевство, но прецедент неспособности «сверхдержавы» обнулить разом всю многостороннюю дипломатию создан.

Любой порядок, основанный на безусловной гегемонии одного государства, безусловно требует от центральной державы некоторой степени благоразумия. И уважения базовых интересов своих союзников.

Накануне встречи Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке ведущие европейские державы – Великобритания, Германия и Франция – совместно с Россией, Китаем и представителем Евросоюза по внешней политике согласовали совместное заявление о приверженности исполнению Совместного всеобъемлющего плана действий – так называемой иранской ядреной сделки. Причем сделали они это в ходе встречи, на которой присутствовал министр иностранных дел Ирана.

Тем самым наиболее значимые союзники США в Старом Свете встали в недвусмысленную оппозицию политике администрации Дональда Трампа, объявившей в мае о выходе из «сделки» и возобновлении санкций против исламской республики.

Если по поводу позиции России и Китая никто, в общем, не сомневался, то решение Берлина, Лондона и Парижа стало геостратегической сенсацией. Неизвестно, сколько они на этой позиции продержатся, особенно Соединенное Королевство, но прецедент неспособности США обнулить разом всю многостороннюю дипломатию создан.

Для самого Ирана это тоже стало сюрпризом. Еще весной этого года его представители в частных разговорах выражали уверенность, что остальные участники «сделки» не смогут выступить с единой позицией после отказа Вашингтона от ее продолжения. А тут не только смогли, но и объявили о создании вместе с русскими и китайцами механизма обхода санкций США при экономическом сотрудничестве с Тегераном.

Но на кону оказались действительно важные для Европы интересы. Договоренность с Ираном стала чуть ли не единственным реальным достижением европейской дипломатии за последние годы. На фоне множественных кризисов внутри и конфликта на востоке Евросоюз и его ведущие державы не могут позволить себе расписаться в полном внешнеполитическом ничтожестве.

Кроме того, европейские союзники США в силу своего геополитического положения просто вынуждены вести более сложную и тонкую дипломатическую игру, чем их старшие партнеры за океаном.

Даже в случае с Россией, отношения с которой оказались основательно испорчены агрессивной политикой Евросоюза и его ведущих стран в ходе украинского военно-дипломатического кризиса, европейцы стараются не переходить грань. За исключением, конечно, небольших стран, для которых конфликт с Россией – это не проблема, а инструмент собственной идентификации в международных делах. И той же Великобритании, власти которой используют истерику в отношении России для прикрытия собственной неспособности договориться с союзниками об условиях выхода страны из ЕС.

Но для Германии и Франции внешняя политика и международные отношения не линейны и допускают ситуативные альянсы даже с теми странами, стратегические отношения с которыми хорошими не назовешь.

Придя к власти, Дональд Трамп и его команда взялись за ревизию всех активов и пассивов американской внешней политики, накопленных практически за весь период после завершения холодной войны. Особенно достается наследству Барака Обамы, к которому новый президент, похоже, не испытывает ни малейшей симпатии. Он считает внешнеполитические достижения первого чернокожего президента США сплошным бессмысленным идиотизмом, идущим только во вред истинным интересам американского избирателя.

В чем-то Трамп, безусловно, прав. Внешняя политика США при Обаме была классическим примером сидения на двух стульях с соответствующими результатами. С одной стороны, он вроде бы способствовал сохранению международных институтов. С другой – с легкостью нарушал международное право и портил отношения с державами, критически важными для устойчивости этих самых институтов.

Китай именно при прошлой демократической администрации окончательно отказался от доктрины «копить силы, держаться в тени» и предложил развивающимся странам альтернативу международным финансовым институтам, которые контролируют США.

Ответом США были достаточно вялые попытки разыграть несуществующую карту китайско-российских противоречий. Результат внешней политики Обамы – конфликт с Россией и падение международного авторитета США. Впрочем, новый президент этот авторитет восстанавливать в прежнем виде не собирается. Проблемы с репутацией его совершенно не волнуют.

Но дело не только и не столько в личности хозяина Белого дома. 80 лет назад, буквально накануне начала Второй мировой войны, выдающийся британский историк и философ международных отношений Эдвард Карр писал:

«Когда разгораются страсти войны, было бы непростительным аналитическим упрощением списывать все на амбиции и высокомерие группы лидеров».

Нужно признать, что сделать такое заявление во времена, когда причиной надвигающейся катастрофы все единодушно считали характер политического режима в Германии, – это уже само по себе пример гражданского и научного мужества.

Так и сейчас – несмотря на то, что стилистика политики Трампа, ведущей к расколу в трансатлантических отношениях, безусловно, является его личным достижением, фундаментальные причины этой политики объективны. США действительно вступили в мучительную эпоху перенастройки своей внутренней и внешней политики. И Трамп здесь выполняет не более чем функцию «шар-бабы», наносящей удары по и так уже обветшавшему строению.

Эта перенастройка совпадает по времени с масштабными изменениями всего мирового порядка, унаследованного от второй половины прошлого века. Закончился эксперимент с попытками выстроить международный порядок вокруг США. И дело даже не в ошибках, которые совершила американская дипломатия. Современный мир слишком велик для господства одной державы, даже такой могущественной, как Америка. Китаю рассчитывать на глобальное лидерство также не приходится.

Постепенно будут наступать времена эффективных многосторонних решений, даже если сейчас это кажется немыслимой фантазией. Просто мирной альтернативы такому развитию дел как-то не просматривается. И возникает надежда, что окончательное избавление США от претензий на глобальное лидерство и глобальную же ответственность заставит даже привыкших нежиться под американским зонтиком европейцев становиться более самостоятельными.

Трамп их, по сути, сам к этому толкает. Как и в случае с упорством, проявляемым германским правительством по вопросу строительства новой ветки «Северного потока». На кону базовые интересы Германии, и Берлин не остановят никакие взбалмошные решения Вашингтона.

Последнее решение европейцев выступить солидарно с Россией и Китаем по Ирану – пример того, как недостаточно благоразумные решения лидера ведут к повышению самостоятельности его союзников. Никто же не сомневается в том, что у ведущих стран Евросоюза современный иранский режим не вызывает никакой симпатии. Но отсутствие симпатии – это не повод проводить авантюристическую политику в одном из самых сложных и взрывоопасных вопросов глобальной безопасности. А международные отношения проблематично строить по привнесенным из корпоративного сектора схемам, основанным на нехитрой формуле «наезд – откат».

Но в бизнес-подходе Дональда Трампа к внешней политике есть и позитивная сторона. При всей своей эксцентричности и резкости, президент Трамп вряд ли будет готов перейти черту, отделяющую войну от мира. Как бизнесмен, а не политик Трамп, по всей видимости, отрицает решения, после принятия которых отыграть назад будет уже невозможно.

Да и ценность жизни, которой можно наслаждаться в кругу семьи или в компании красоток, он чувствует многократно сильнее по сравнению с профессиональными политиканами.

Поэтому из всех американских президентов после завершения первой холодной войны он, как это ни парадоксально, является наиболее мирным человеком. И уж точно за первые полтора года президентства его приказы стали причиной гибели гораздо меньшего количества людей, чем у трех его предшественников за тот же период. Это в складывающейся ситуации, конечно, несколько успокаивает.