Парламент Абхазии принял отставку президента Хаджимбы, утвердил и. о. главы государства премьер-министра Бганбу и назначил на 22 марта новые выборы, в которых Хаджимба участвовать не будет. Так завершился «абхазский майдан» – острая фаза политического кризиса, но сам кризис не преодолен. Что ждет республику, где оппозиция свергла пророссийского президента?

За отставку президента проголосовали 32 депутата, двое высказались против, но кто именно ­– не известно, голосование было тайным. Зато за назначение и. о. президента Валерия Бганбы и за дату новых выборов голосовали единогласно. Все это поставило точку в трехдневном противостоянии в Сухуме, которое рисковало закончиться очень печально­.

Рауль Хаджимба вплоть до вечера воскресенья категорически не желал уходить в отставку, а его окружение заявляло, что решение Верховного суда об отмене результатов скандальных президентских выборов будет оспорено (и непонятно, в какой инстанции – возможности для такой апелляции уже были исчерпаны). Со своей стороны, протестующие отказывались покидать захваченную ими часть правительственных зданий, а риторика некоторых из их вождей граничила с революционной и исключала возможности для компромисса.

Вечером 12 января в Сухум, где уже несколько дней находился заместитель секретаря Совбеза РФ Рашид Нургалиев, приехал помощник президента РФ Вячеслав Сурков. За вечер, ночь и утро он провел встречи практически со всеми лидерами оппозиции – Асланом Бжанией, Раулем Лолуа, Асланом Квицинией и Героем ДНР Ахрой Авидзбой, а вот с Хаджимбой встречаться не стал, ограничившись телефонным разговором.

«Встреча с ним не была запланирована, поскольку с момента своего бегства из здания администрации Хаджимба полностью потерял влияние на ситуацию в республике. Практического смысла во встрече с ним не было. Вскоре после этого телефонного разговора Хаджимба ушел в отставку», – прокомментировал это решение в своем телеграм-канале политолог Алексей Чеснаков.

Добавим от себя: даже если Хаджимба решил бы вновь выставить свою кандидатуру на выборах президента, его шансы стремились бы к нулю. В такой напряженной обстановке он и без советов из Москвы не пошел бы на выборы, хотя формально ему эту возможность оставили. И теперь оппозиция будет конкурировать сама с собой.

Лидер партии «Амцахара» Аслан Квициния, вышедший во второй тур предыдущих выборов, утверждает, что решение о некой новой кандидатуре от объединенной оппозиции пока что не принято. По умолчанию такой кандидатурой остается Аслан Бжания, в декабре вернувшийся в Абхазию из Москвы, где он выздоравливал после предполагаемого отравления.

«У оппозиции есть лидер – Аслан Бжания. Но, как вы знаете, он восстанавливается после тяжелого отравления. Мы пока не говорили на эту тему. Окончательного решения пока нет. Мы будем совещаться», – заявил Квициния агентству Sputnik. Иными словами, не ясно, может ли Бжания баллотироваться в президенты по состоянию здоровья, но вероятность его выдвижения велика.

Как бы там ни было, сейчас ситуация стабилизировалась, и у абхазской политической оппозиции есть два месяца, чтобы заняться своим любимым делом – склоками и выяснениями, кто тут главный.

Окружение Суркова полагает, что «абхазская демократия» должна «достичь зрелости» и оставить в прошлом «практику досрочного выдавливания президентов со своих постов». С этим тезисом сложно спорить: политическая жизнь Абхазии превратилась в череду государственных переворотов и уже ничем не напоминает пресловутую «стабильность», на которой так настаивают в Москве.

За все эти годы так и не удалось выработать успешный и эффективный механизм контроля за внутриполитическими процессами в республике. А абхазскому обществу сложно самостоятельно разобраться в собственных же хитросплетениях родственных, политических, экономических и традиционных систем.

Даже сейчас ситуация в Абхазии стала обрастать конспирологическими слухами. Ахра Авидзба открыто говорит о том, что Хаджимба регулярно связывался с «кураторами» (то есть с подчиненными Суркова, занятыми абхазской проблематикой) и рассказывал про него, Авидзбу, что «вот, мол, донбассец». «Донбассец» – это отрицательная характеристика, поскольку в нее вкладывается неприятный для системы смысл: слишком самостоятельный, социально не близкий, авторитетов не признает, решает вопросы силой.

Ахра и сам не скрывает, что передвигается по республике с оружием, но, по его словам, «его враги имеют еще больше оружия». В недавних событиях он обвиняет грузинских воров в законе ­– его брат, убитый в ноябре в Сухуме, последовательно уменьшал их влияние в Абхазии. Так Ахра придает криминальному конфликту политическое звучание и намекает на связь Хаджимбы и бывшего министра внутренних дел Гарри Аршбы с грузинским криминалом.

Это обвинение крупного калибра. Переубедить Ахру не удастся, но, по крайней мере, пока все эти выяснения не перешли в огнестрельную фазу. Армия заявила о своем категорическом нейтралитете, а у МВД не было никакой мотивации вписываться за президента Хаджимбу после того, как он фактически сдал Гарри Аршбу оппозиции.

По другой конспирологической версии, к перевороту может быть причастен один из бывших московских функционеров – абхаз по национальности, неприязненно настроенный к Суркову после своего увольнения.

Общественное мнение Абхазии в принципе склонно к муссированию слухов и использованию непроверенной информации. При этом вопрос «московского кураторства» стал притчей во языцех, его используют в местной риторике очень часто и почти всегда не месту. Реальные корни проблемы все-таки не в структуре российско-абхазских взаимоотношений, а в запутанной ситуации внутри абхазского общества, уже давно расколотого.

Но в то же время придется признать, что российские ставки на внешне лояльных и «социально близких» президентов типа Анкваба и Хаджимбы привели к краху. А сейчас все-таки появилась надежда, что кандидат от объединенной оппозиции, кем бы он ни был, сможет на некоторое время погасить весь этот внутренний огонь.

Да, социальная обстановка в республике (в том числе и криминогенная) требует срочных мер, а не бесконечных выяснений, кто кому родственник. Но решения о выдвижении тех или иных кандидатур часто принимаются на фамильных сходах и посредством традиционных для абхазского общества механизмов. Это не хорошо и не плохо. Это ­– данность, из которой нужно исходить. А под «взрослением абхазской демократии», к сожалению, часто понимают выстраивание там партийной системы сродни российской. Но такая система в Абхазии не заработает никогда, и было бы слишком самонадеянно требовать от нее невозможного.

Сейчас объединенная оппозиция – это зонтичная система, ситуативно сложившаяся на почве общей неприязни к Раулю Хаджимбе. Сбоку в нее торпедой врезался Ахра со своими личными преставлениями о том, как переустроить все «по-братски» и «по-пацански» – на принципах военной демократии. За два с лишним месяца, оставшихся до новых выборов, вся эта конструкция может развалиться, поскольку общий враг повержен, и кто-то теперь должен стать главным. Не исключено появление абсолютно новых кандидатов в президенты.

Но в Абхазии в принципе нет антироссийских политиков и антироссийских настроений.

 

Даже Тбилиси оставил многочисленные попытки создать там что-то вроде «прозападной оппозиции», используя ресурс международных НКО. Не проросло – почва не та, и теперь власти Грузии пребывают в прострации, не имея даже приблизительного представления о сути происходящего в Абхазии. Какой-либо контакт с Сухумом для Тбилиси практически исключен, в самой сути абхазо-грузинских отношений ничего не может измениться по определению, так что о грузинской угрозе и грузинском влиянии можно забыть, это не проблема. Проблема внутри самой республики.

Остается подождать совсем немного – пару-тройку недель, и станет ясно, сможет ли конструкция объединенной оппозиции сохраниться. Если все-таки сможет, появится шанс на то, что вечный политический кризис в республике будет исчерпан. Да, общество расколото, но все же не настолько, чтобы не найти в себе сил для создания дееспособной системы власти.