От тотальной лжи – к концу цивилизации.

Ещё один герой журналистики вскрылся. Точно старая консерва — ох, и пахнуло оттуда. Точнее, вскрыли героя — разоблачили. Речь о немецком журналисте Клаасе Релоциусе. Долго и красочно он живописал для газеты Der Spiegel «журналистские расследования».

Творил Релоциус так, что и смотреть фоном «Освободите Вилли» было необязательно. Слеза падала на щеку сама. Всякий раз Релоциус рассказывал о страданиях новых мучеников, вроде участников Майдана, или мексиканских беженцах. И получалось у него блестяще. Его называли одним из лучших журналистов своего поколения, увенчали массой наград и премий — Релоциус купался в шоколадных ваннах, аки в спа.

А потом — финита. Один из коллег — ух, эти завистники — вскрыл герра Клааса, и оказалось, что многое, если не всё, Релоциус брал из головы — говоря проще, выдумывал. И делал это не как Брэдбери или Дик — не как фантаст, а как журналист политический. То есть Клаас использовал ложь, чтобы донести конъюнктурный месседж.

Неприятно. Прокол. Теперь и Der Spiegel оправдывается, и те, кто премиями награждал. Стало ясно, что Клаас дурил не только пресловутую общественность, но и редакторов. А, может, те и были в курсе, но молчали? Чего не сделаешь ради читаемости?

История не нова. Такие случаи известны. И на Западе, и у нас. О распятом мальчике говорить — моветон. Или вот белорусский гражданин, выданный за разочаровавшегося участника Майдана. Знаем, слышали. Важнее другое — отчего такие истории возникают. И чем они критичны.

Умберто Эко писал, что за подтверждением любого факта он обращается к энциклопедии. Было это не так давно. Однако теперь — гугл, яндекс — и есть данные. Но что это за информация? Ведь та же «Википедия», на которую любят ссылаться, пестрит ошибками, как цыганский табор. А это не самый, скажем так, последний ресурс в плане проверки. Что говорить о других?

Виной тому — и тотальная безответственность, и тщеславная глупость, и невозможность внятного контроля. Люди разучились не только думать, но и проверять факты. Им это, в общем-то, ни к чему. Если поступающий на факультет журналистики МГУ спрашивает: «А зачем это я должен знать историю?». Крах образования ещё более усугубляет проблему, потому что школьника не научают, как работать с информацией. Он скачивает и потребляет её, дабы скормить преподавателю для отчётности. У нас вообще любят правильные отчёты — на всех уровнях.

Ещё недавно мы смеялись над видео, где журналисты спрашивали людей на улице: «Как Лермонтов убил Пушкина на дуэли?» — и респонденты пытались ответить. Однако фокус в том, что теперь и сами журналисты не всегда владеют правильной информацией. Их учат другому — хайпожорству, собиранию лайков, умению удивлять и эпатировать. Важна не чистота контента, а его сенсационность.

И это веяние не только времени, но и размытия границ профессии. Показательны в данном случае — блогеры. Любую дрянь можно записать на видео, дать любой комментарий — и выложить в социальную сеть, а там чушь подхватят такие же «специалисты». Главное правило блогера — не быть умнее своих потребителей, важно оставаться с ними на одном уровне, чтобы ни в коем разе не блистать умом и знаниями.

Вспомните сгоревшую в Кемерово «Зимнюю вишню». Тогда блогеры вроде Коленьки Соболева рассказывали о сотнях трупах, о «Камазах», вывозящих их. Доказано? Нет. Так, а где, простите, извинения? Где признание собственных ошибок? Не дождётесь.

И вот эти блогеры снимают и комментируют что и как угодно, без всякой ответственности. А толпа кушает всё, что подают. Качество неважно. Так же, как неважна проверка информации. Рулят хайп и сенсационность. Рулит умение угождать вкусам, прогибаться перед аудиторией. Банальная мысль: искусство должно научать. А журналистика, да, это тоже искусство. Но сейчас о научении речи не идёт — тут бы элементарные приличия соблюсти. Пора бы уже, наконец, по всей строгости наказывать этих блогеров за враньё.

Но совсем уж гадко, когда подобный modus operandi проникает в журналистику. Особенно ту, что мы, скорее по привычке, называем профессиональной. Случай Релоциуса — одни из примеров. Утрачивается умение проверять информацию, бороться за её подлинность. Таким образом СМИ, как и блоги, из площадки для донесения и получения информации трансформируются в агитационные листки, где всё подгоняется под конъюнктуру рынка. Поэтому даже минимальное доверие потребителя исчезает.

Однако это лишь видимый пласт. Куда опаснее другое — то, что человек в принципе научается жить во лжи, не в силах идентифицировать правду. Атмосфера тотального вранья и недоверия приводит либо к паранойе, либо к конспирологическому сумасшествию, либо к воинствующему цинизму. Потребитель больше не способен защищать какие бы то ни было идеалы, потому что их не существует в принципе.

Это разрушает общество как таковое. От установки «не верить ничему, что не может быть доказано» мы переходим к тому, что доказать что-либо в принципе невозможно, ибо всё имеет право на существование, и подтвердить это можно ложной системной координат, состряпанной, как декорация-однодневка, из фейков.

Истины нет, как нет и единого пространства, в котором люди могли бы договариваться друг с другом. Говоря образно, пилот никогда не посадит самолёт, потому что знаки, подаваемые с земли, ему непонятны. Это ведёт к крушению. Не только системы — общества, государства и, сколь патетично это бы ни звучало, цивилизации как таковой в целом. Так что солженицынское «жить не по лжи», обросшее новыми надстройками, смыслами и задачами — отныне вопрос не только морали, но и выживания. Вопрос, решать который нужно в срочном порядке.