Большую часть приговоренных к депортации на Украину удалось отвоевать. Но даже одна человеческая жизнь, прокрученная в бюрократической мясорубке, – это слишком много. И это веский повод для злорадства наших врагов.

Украинскую журналистку Елену Бойко задержали украинские пограничники на пункте перехода и доставили в суд для избрания меры пресечения. Дальше она будет отправлена по месту прописки во Львов, где ее ожидает следствие, судебное разбирательство и гарантированный тюремный срок. Ну разве что она пойдет на сделку со службой безопасности, чтобы остаться на свободе. Киев обвиняет Бойко в «посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность Украины» и называет «антиукраинской пропагандисткой».

Самое отвратительное во всей этой ситуации – абсолютная безнадежность того положения, в котором оказалась женщина, депортированная из России на Украину. Ни малейшей возможности воспользоваться защитой, которую российский закон вроде бы предоставляет лицам, преследуемым у себя на родине за политические убеждения, ей не оставили. Да, она не оформила трудовой патент, хотя имела разовые заработки в качестве участника различных телешоу.

Она нарушила закон, но это административное правонарушение, которое никак не предполагает тюремного наказания. А выдворив ее из России, наши правоохранители, по сути дела, обрекли ее на тюремные нары. То есть норма, гарантирующая защиту людям, вступившим в конфликт с властями в своих странах, должна была «перевесить» совершенное женщиной административное правонарушение, поскольку речь шла о том, что на Украине она будет лишена свободы.

Если брать дело в сухом остатке: Преображенский суд города Москвы приговорил журналистку к отбыванию срока в украинской тюрьме.

У Бойко обнаружилось много недоброжелателей в Сети. Ей предъявляют самые разные претензии. Одни обвиняют ее в неискренности и смене политических убеждений ради заработка и комфортных условий жизни в России. Дескать, раньше она выступала за присоединение Львовской области к Европейскому союзу и была сторонницей западного пути развития. Это может быть так, а может – наоборот.

Презумпция невиновности, которой мы должны придерживаться, исходя из обыденной морали, и на которую вправе рассчитывать каждый, обязывает нас предполагать, что нынешние пророссийские убеждения журналистки являются ее подлинной позицией.

Другие предъявляют еще более странные претензии. Якобы она нетерпима, безапелляционна, категорична в оценках, склонна затевать скандалы и оскорблять собеседников, если их точка зрения противоречит ее собственной. Были и просто запредельные по отсутствию логики обвинения: Бойко несносна в обычном бытовом общении, буянила и вообще «достала окружающих».

Да, возможно, ее манера вести себя и не вызывает особенных симпатий, но она находится в пределах нормы. Русский народный человек вообще не слишком комфортен в общении. Я могу утверждать это, прожив 15 лет в Европе. Только сблизившись с ним, вы узнаете, что он готов вынуть из себя душу «за други своя», отдать последнюю рубаху и так далее. А так ему не хватает легкости, любезности, натянутой на физиономию улыбки, умения расшаркиваться по каждому поводу. Это вовсе не причина сажать его в тюрьму. Прекратите приглашать женщину, чье поведение вам не нравится, на телевидение, да и дело с концом. О чем вообще разговор!

В этой истории противно все. Ладно, обвинители могут лишь усугубить атмосферу какого-то совсем уж примитивного человеконенавистничества, которое удивительным образом проявилось в злорадстве и утверждениях, что «так ей и надо». Повлиять на ход событий эти милые люди не в состоянии. Но представители российской бюрократии – и те, кто принял решение, и те, кто его исполнял, и случайно оказавшиеся на ее дороге в украинскую тюрьму представители российских силовых структур – сделали все от них зависящее, чтобы отрезать Бойко путь к спасению.

Журналистку пытались взять под защиту известные на всю страну публицисты, ведущие, депутаты, общественные организации. То есть те, чей общественный вес вроде бы должен быть достаточно высоким для того, чтобы решить вопрос о несопоставимости административного проступка с теми страданиями, на которые обрек женщину судебный вердикт.

Но российская бюрократия оказалась всесильной. Позевывающий судья, меланхолично принявший решение о выдворении, два судебных пристава-амбала, скрутившие пожилого человека, запихнувшие его в машину и доставившие на границу, некий генерал, который заявил, что ему «до фонаря» судьба депортируемой, и в завершение российский пограничник, обложивший Бойко ядреным матом, когда она попыталась подать прошение о предоставлении политического убежища – все эти винтики бюрократической и силовой машины слаженно работали, ломая человеческую жизнь.

Русские своих не бросают. В принципе эта нравственная норма работает уже много лет. Она обеспечила возвращение Крыма в Россию, она заложена в основание обороны Донбасса. И случаи, подобные тому, который произошел с украинской журналисткой, носят не массовый, а единичный характер. И пока большую часть приговоренных к депортации удалось отвоевать.

Но даже одна человеческая жизнь, прокрученная в бюрократической мясорубке, – это слишком много. И это веский повод для злорадства наших врагов.

Русским нельзя бросать своих.