Наше общество творит себе новый миф об очередной «России, которую мы потеряли», об еще одном утраченном благословенном граде Китеже, о канувшей в Лету стране великой справедливости и всеобщего благополучия.

Самым интересным в свежем опросе «Левада-центра», показавшем резкий рост ностальгии по СССР в российском обществе, является его загадочность. Результаты исследования не дают никаких объяснений и даже намеков на то, а что, собственно, послужило причиной такого действительно существенного всплеска на восемь пунктов сразу – с 58% в прошлом году до 66% в этом.

Безусловно, экспертами и аналитиками были выдвинуты многочисленные объясняющие версии о причинах феномена. Одним из самых распространенных стало предположение о том, что его истоки стоит искать в непопулярных реформах, в первую очередь пенсионной, и в целом в обострении социальной проблематики в уходящем году. Одна тема повышения цен на топливо чего стоит.

Проблема в том, что в опросе нет ничего, что могло бы подтвердить эту догадку.

Наиболее показателен в этом смысле вопрос о самых больших сожалениях в связи с распадом Советского Союза. Логичным было бы ожидать усиления позиций тех или иных моментов, коррелирующих с наиболее больными в данный момент для людей вопросами. Однако ничего подобного нет. Практически по всем пунктам по сравнению с прошлым годом произошло снижение актуальности поводов для сожалений, правда, снижение незначительное – на уровне погрешности. Это касается и экономики, и государственного престижа, и разрушения родственных связей.

В результате ситуация выглядит несколько парадоксальной: люди все больше сожалеют о крахе СССР, но для них все менее болезненны утраты, связанные с этим.

По сравнению с прошлым годом заметно изменились только две цифры, полученные социологами «Левада-центра». Помимо количества ностальгирующих столь же сильно, на восемь пунктов (с 52% до 60%), увеличилась доля тех, кто полагает, что его распада можно было избежать. Все остальные изменения по сравнению с прошлым годом носят «косметический» характер, не стоящий упоминания.

В этой ситуации выдвигать предположения о взаимосвязи усиливающегося феномена ностальгии по СССР с текущими актуальными событиями, конечно, можно, но это будет гаданием на кофейной гуще. Зато эта несколько странная картина дает повод выдвинуть иное предположение о сути происходящего.

«Индекс ностальгии по СССР» выдает любопытный график с вполне отчетливыми трендами. До конца 1990-х в российском обществе сожаление о распаде Советского Союза неуклонно нарастало, однако в 2000-х произошел перелом, и следующее десятилетие люди все меньше ностальгировали по тем временам. А вот в 2013 году вновь случилась кардинальная смена тренда, и кривая индекса ностальгии вновь рванула вверх.

Все это, разумеется, перемежалось незначительными флуктуациями, но общая динамика отношения российского общества к советскому прошлому, по замерам «Левада-центра», именно такова.

Если смотреть на свежий опрос с этой точки зрения, то нет особого смысла искать конкретные причины нынешнего всплеска в текущих событиях – поскольку имеет место куда более масштабный и глубинный процесс, полностью укладывающийся в тенденции последних пяти лет.

А учитывая охлаждение людей к конкретным потерям, связанным с той эпохой, есть подозрение, что не стоит в принципе искать в этом феномене остроактуальный подтекст.

Так что вполне вероятно, что повышение пенсионного возраста и прочие актуальные проблемы к полученным социологами данным имеют весьма косвенное отношение. Суть же происходящего заключается в том, что российское общество творит себе новый миф об очередной «России, которую мы потеряли», об еще одном утраченном благословенном граде Китеже, о канувшей в Лету стране справедливости и всеобщего благополучия.

Кстати, вне зависимости от политических убеждений не стоит воспринимать результаты опроса слишком уж близко к сердцу.

Все большее равнодушие людей к конкретным достижениям, ассоциируемым с СССР и потерянным с его крахом, свидетельствует о том, что российское общество, питая неизбывную и вечную слабость к проектам идеального общественно-государственного устройства, вполне здраво отделяет свои фантазии и приглаженные воспоминания от реальности.

Самым значимым последствием обнародованного опроса может стать разве что очередной виток интернет-разборок между «белыми» и «красными», поскольку исследование недвусмысленно показало, что в качестве ностальгического мифа российское общество в большинстве своем предпочитает советский, а не дореволюционный образ России.