Помните, в феврале этого года Герман Греф, как сообщал ТАСС, заявил, что Сбербанк потерял миллиарды рублей из-за ошибок искусственного интеллекта (ИИ). В этом он признался на «Уроке цифры», проводимого в одной из московских частных школ.
«Искусственный интеллект, как правило, принимает решение в больших системах. Маленькая ошибка, закравшаяся в алгоритм, может приводить к очень большим последствиям. В нашей практике мы теряли большие деньги на этом. Из-за того, что машина совершала маленькую ошибку на больших объемах, мы теряли миллиарды рублей», — сказал Греф.
Можно ли возразить данной формулировке объяснения причин возникших убытков? Конечно, можно! Искусственный интеллект не является самостоятельным инструментом, он зависит от человеческого фактора — его внедряет команда Сбербанка, а значит это ошибка банка, а вовсе не ИИ. Но получилось то, что получилось. Как сообщала тогда пресс-служба Сбербанка, речь идет не о прямых убытках, а, скорее, о недополученной прибыли, мол подобные эксперименты с внедрением ИИ по сути должны окупиться — применение алгоритмов искусственного интеллекта в «Кредитной фабрике» позволяет постоянно снижать уровень потерь от кредитного риска.
Однако эксперименты Сбербанка, как мы явно уже видим в этом году, в целом увеличивают нагрузку на других участников экономического рынка. Как мы сообщали ранее, на днях Минфин пересмотрел бюджет 2019 года. Причина, в том числе — снижение ожидаемых объемов поступлений в бюджет дивидендов от госкорпораций. А потому этот «минус» планируется компенсировать за счет частного бизнеса. То есть, по сути, такие вот ошибки, о которых с легкостью заявляет Герман Греф влекут за собой тяжелую нагрузку на экономику, отдаляют надежды на ее рост.
Из пояснительной записки Минфина следует, что в бюджете возникло снижение поступлений прочих неналоговых доходов в связи с уточнением доли чистой прибыли, направленной ПАО «Сбербанк России» на выплату дивидендов за 2018 год (с 50,0% до 43,5%) на более чем 27 млрд. рублей. Что получается — та самая ошибка внедрения ИИ, точную сумму, которой тогда Герман Греф не называл стоит более 27 млрд. рублей? Больше или меньше? И имеют ли значение для Сбербанка потери каких-то там миллиардов, которые, кстати, даже для среднего бизнеса — большие деньги?
Да, считать, что именно эти 27 миллиардов и есть цена той самой ошибки, возможно, некорректно — поскольку, как мы видим из объяснения Минфина, Сбербанк заплатит дивидендов не 50% от прибыли, а 43,5%. Может ошибается Минфин в прогнозных планах и на ходу пытается устранить свои пробелы?
В сентябре 2018 года РБК сообщал, что Минфин заложил в проект бюджета дивидендов Сбербанка в 1,5 раза больше, чем годом ранее и в 2019 году, по планам ведомства, бюджет планирует получить от Сбербанка уже 209,5 млрд рублей. По итогам 2017 года государство получило от Сбербанка в 2018 году дивиденды на сумму 135,5 млрд рублей. Таким образом, ведомство рассчитывало на рост доходов бюджета только от дивидендов Сбербанка почти на 74 млрд рублей. Но планы не срослись.
Дело в том, что Минфин настаивает на обязательных выплатах дивидендов компаниями с госучастием в размере 50% от прибыли по МСФО. Однако не все компании согласны с таким подходом и добиваются для себя исключений. Против выступает и ЦБ. РБК приводит пример — в апреле 2018 года глава Банка России Эльвира Набиуллина говорила, что государство должно уделять время выработке оптимальной дивидендной политики для каждой компании и банка, а «формальная планка» не должна устанавливаться по принципу «50% и всем, и навсегда».
Согласно принятой в декабре 2017 года дивидендной политике Сбербанка, банк «будет стремиться в течение трех лет последовательно повышать долю дивидендных выплат в чистой прибыли в соответствии с МСФО с текущего уровня до 50%». Однако это произойдет при выполнении ряда условий, среди которых — достижение к 2020 году целевого уровня достаточности капитала в соответствии с требованиями стандарта Basel III на уровне 12,5%.
В марте глава Сбербанка Герман Греф на встрече с президентом Владимиром Путиным говорил, что прибыль для Сбербанка — «главный и единственный источник увеличения капитала, потому что пока мы еще по капиталу первого уровня не достигли показателя, который дал бы нам возможность находиться на международном уровне». Греф отмечал, что с Минфином достигнуты договоренности о поэтапном увеличении выплат дивидендов.
Что получается: ЦБ и Минфин строги не ко всем? Сбербанку позволено ошибаться — порождать убытки! А также позволено наращивать капитал за счет прибыли до международных стандартов и пополнять бюджет по своим правилам? За счет каких средств развивается экосистема, планируемая к выделению от банка? О таких условиях мечтает каждый российский бизнесмен. При таких поблажках мог бы развиваться и остальной весь бизнес, но почему-то так не происходит — оплошности других компаний приводят их банкротству. Но случай со Сбербанком не считается оплошностью!
А между тем наращивание капитала до международных стандартов, возможно планируется с целью его дальнейшей приватизации. Герман Греф не раз выступал за приватизацию его государственной части. Президент РФ Владимир Путин, как сообщал ТАСС, в январе 2016-года на совещании с главой Минфина Антоном Силуановым, главой ЦБ Эльвирой Набиуллиной и помощником президента Андреем Белоусовым, назвал приватизацию Сбербанка — вопросом преждевременным! С ним не смогла не согласиться Эльвира Набиуллина, которая отметила, что доверие вкладчиков к банку основывается на том, «что там есть контрольный пакет государства».
Прозорливости главы ЦБ можно только позавидовать — она как никогда права на 100%!
Но, опять возникает вопрос — когда наступит время рассмотрения преждевременной сегодня темы приватизации Сбербанка? Тогда, когда, произойдет выполнение ряда условий, среди которых — достижение к 2020 году целевого уровня достаточности капитала в соответствии с требованиями стандарта Basel III на уровне 12,5%. То есть в 2020-м году?
