Уходящий 2017 год был богат на события в важнейшей для России нефтегазовой отрасли. Главным энергетическим итогом стало повышение мировых цен на нефть, к чему приложила руку и Москва. Основная же дискуссия на газовом рынке развернулась вокруг трубопроводных проектов Газпрома в Европе. Не менее важно и то, что поставлена точка в одном из ключевых энергетических споров России и Украины.

Одним из главных позитивных итогов 2017 года в нефтегазовом секторе стал, конечно, рост мировых цен на нефть. На этой неделе сорт Brent вырос до рекордных с мая 2015 года 67 долларов за баррель.

Это доказывает эффективность сокращения добычи странами ОПЕК и Россией. Далеко не все верили, что соглашение ОПЕК+ вообще будет подписано, а если и подписано, то заработает. Однако успех позволил продлить действие соглашения до второй половины 2018 года. Параллельно добыча нефти в США оказалась не столь велика, как предполагалось, да и мировой спрос на нефть начал восстанавливаться.

«Интересно, что новый 2017 год мы встречали с более низкими ценами, но переполненные оптимизмом. А 2018 год мы встречаем с более высокими ценами, но переполненные пессимизмом. Потому что все обсуждают, как эта сделка будет разваливаться, подозревают друг друга в досрочном выходе из нее. Не успели выпить шампанское после продления, как начались разговоры о том, как нас кинут саудиты после того, как проведут IPO и т.д.», – удивляется гендиректор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов.

Еще один важный итог – новый исторический рекорд по поставкам российского газа в Европу. Причем экспорт российского газа в ЕС растет уже два года подряд. «Два года роста позволяют сделать вывод, что спрос на газ в Европе восстанавливается и особых альтернатив российскому газу там нет», – считает Симонов. Например, в Австрию Газпром поставил в этом году 8,25 млрд кубометров газа, что на 2,4 млрд кубов (40,7%) больше, чем в 2016-м. Это выше исторического рекорда, установленного в 2005 году. При этом в 2016 году Газпром экспортировал в Австрию на 38% больше, чем в 2015 году (6,1 млрд против 4,4 млрд кубов). «На мой взгляд, уходящий год должен заставить передумать тех экспертов, которые рассказывали истории о том, что спрос на газ будет падать, газ проигрывает конкуренцию всем видам топлива, уходит из электроэнергетики и т.д.», – считает нефтегазовый эксперт. 

Уже два года в Европу идут поставки американского СПГ, но вытеснения российского газа не происходит. Возможно, что в перспективе американское топливо и сможет составить реальную конкуренцию, но и Россия не стоит на месте. Строится газопровод «Сила Сибири», по которому ровно через год начнутся поставки российского газа в Китай в объеме 38 млрд кубометров в течение 30 лет.

Одно из знаковых событий года – авария на австрийском газовом хабе Баумгартен. И хотя с критической ситуацией удалось справиться за сутки, это событие должно заставить ЕС задуматься о пересмотре своей энергетической стратегии. «Авария в Баумгартене показала: идея о том, что Европу выручат спот и альтернативные поставщики газа, – иллюзорна. Без газа осталась Италия, казалось бы, самая диверсифицированная страна. Здесь официально девять источников газа – и терминалы СПГ, и трубы из Алжира, и норвежский газ. Но оказалось, как только российский газ не поступает в Италию, страна оказывается в ступоре. А если бы она раньше построила «Южный поток» и «Посейдон», то Италия могла бы спокойно брать газ с южного направления. Поэтому

авария в Баумгартене – это повод еще раз задуматься над тем, что российские инфраструктурные проекты повышают надежность поставок на европейский рынок и Россия тем самым выполняет роль гарантирующего поставщика.

 

Когда возникают пиковые потребности, мы их закрываем, и другие поставщики закрыть их не в состоянии», – объясняет глава ФНЭБ.

В этом плане важный результат 2017 года – начало прокладки подводного участка «Турецкого потока». А вот строительство «Северного потока – 2» пока не началось, однако Россия стойко держит удар за ударом по газопроводу от США напрямую и через американских клиентов вроде Польши. И Вашингтон не скрывает, что желает расчистить европейский рынок от российского газа для собственного СПГ, который в разы дороже и сейчас сильно проигрывает российскому.

«Весь год шли дебаты вокруг «Турецкого потока» и «Северного потока – 2».  И главный вопрос, который предстоит решить в 2018 году, получим ли мы разрешение по «Северному потоку – 2» и начнем ли наконец строительство. Потому что у нас есть критическая дата: 1 января 2020 года заканчивается транзитный договор с Украиной», – говорит Симонов. 

Еще одно важное событие уходящего года – поставленная в Стокгольме точка в долгом споре Газпрома и «Нафтогаза». И несмотря на попытки «Нафтогаза» преподнести этот итог как победу Украины, на самом деле по ключевым моментам европейский суд одобрил российскую позицию. Это и признание абсолютно рыночной цены на российской газ для Украины в 2011–2014 годах. Это и обязательность «Нафтогаза» заплатить 2 млрд долларов плюс большие пени за просрочку в виде «зависшего» долга за поставленный, но не оплаченный по контрактной цене газ. И это обязанность «Нафтогаза» покупать у Газпрома минимум 5 млрд кубометров газа в год, что с экономической точки выгодно для самой Украины, но с политической означает полный провал.

Конечно, важным событием 2017 года стал запуск проекта Ямал-СПГ «Новатэка» 8 декабря. Президент Владимир Путин прилетел на Ямал и лично дал команду на первую отгрузку сжиженного природного газа на уникальный танкер-газовоз «Кристоф де Маржери» ледового класса Arc7.  Его специально построили в Южной Корее под этот проект и думают теперь, как наладить производство танкеров-газовозов в России.

Для России, которая традиционно является лидером в сфере трубопроводных поставок газа, этот крупнейший завод СПГ в стране имеет важное значение. Он открывает новые возможности для развития газовой промышленности, создает высокотехнологичные места на Севере и Дальнем Востоке. Только в Сабетте, где построен СПГ-завод, создано 32 тыс. новых рабочих мест – появилась портовая, авиационная и железнодорожная инфраструктура, жилье и социальные объекты. Ожидается, что спрос на газ в мире вырастет к 2040 году на 40%, а на СПГ – на целых 70%. Поэтому России так важно занять свою нишу на рынке СПГ.

Кроме того, второй СПГ-завод планируется построить уже на основе российских технологий, четвертая линия завода должна состоять исключительно из российских комплектующих и стоить на 30% дешевле. 

Наконец, Ямал-СПГ – это еще один крупный шаг в освоении Арктики. И, конечно, он способствует развитию Северного морского пути.

«Главный вопрос 2018 года – где окажется газ с Ямала? Это нетривиальный вопрос, потому что первый танкер с российским СПГ, который должен был плыть в Китай, оказался почему-то в Великобритании», – замечает Симонов. В 2018 году будет решаться судьба второго СПГ-завода на Ямале. И она напрямую может зависеть от того, куда будет поставляться СПГ с первого завода – в Китай или Европу. Потому что создавать конкурента собственному трубопроводному российскому газу было бы странно.

Нельзя не вспомнить про расширение санкций в отношении российского нефтегаза со стороны США. С одной стороны, они носят отложенный характер, так как не оказывают влияния на текущие уровни добычи нефти. «Однако вопрос, какое влияние они окажут в перспективе, потому что санкции бьют по шельфу, по сланцам. А этими вещами Россия в перспективе все равно будет заниматься», – говорит Симонов.

Что касается импортозамещения, то здесь имеются некоторые подвижки. Например, планируется создать собственные новейшие технологии по производству СПГ, по машиностроению и т.д. Вопрос лишь, насколько оперативно нефтегаз справится с появлением в тех или иных областях собственных прорывных технологий. Как бы не произошло так, что западные технологии Россия поменяет не на российские, а на китайские.

«В 2017 году на российском рынке появились китайцы с разной продукцией, в том числе в нефтегазе. На всех выставках я вижу одних китайцев. Это знаковое постсанкционное явление. И в 2018 году эта тема обязательно выстрелит. Откажемся ли мы от более дорогих, но качественных собственных разработок в пользу дешевых китайских или же нет?» – опасается Симонов. 

Наконец, главная проблема 2017 года в нефтегазовой сфере – Россия так и не смогла закончить дискуссии и перейти на новую налоговую систему с января 2018 года. Уже несколько лет власти пытаются изменить налогообложение, чтобы стимулировать развитие новых месторождений. Была идея попробовать взимать налог с прибыли, а не с доходов. Однако здесь были большие риски для бюджета, который мог потерять часть доходов. В итоге решение этого вопроса переносится на следующий год.