Россия постепенно и мучительно обретает саму себя и начинает нащупывать основополагающие для любой цивилизации вещи. Особенно наглядно и ярко этот процесс проявился в 2014 году — через Майдан, Крым, Донбасс и давление Запада. Если убрать крайние точки зрения, представленные радикальной оппозицией, для которой нынешняя Россия — недоразумение и даже враг, то народ России в подавляющем своём большинстве всё-таки пришёл к некоторым общим знаменателям. Привсё ещё оставшейся разноголосице по самым болезненным вопросам, русские если не сформулировали, то поняли, что самого важного и сакрального в нашей стране, вокруг чего мы готовы объединиться и что будем защищать. Назовём эти принципиальные моменты.

Любовь к Родине. С возвращения патриотизма в массовое сознание, собственно, и начался процесс оздоровления русского народа после позора 90-х годов. Очистка патриотизма от либеральных плевков и клише, признание естественным и нормальным такого простого и искреннего чувства как любовь к своей земле трудно переоценить, так как ещё в начале 2000-х трудно было представить российскую молодёжь, массово гордящейся страной. При этом государство не пережимает с пафосом и чрезмерной пропагандой. Память о Победе. Святой для всех русских праздник в 2000-е годы сыграл ключевую роль в восстановлении исторической преемственности и гордости за свою страну, её подвигов и сыновей. Говоря образно, День Победы одержал победу спустя 60 лет — на этот раз на символическом и информационном уровне. Созидательный образ Победы перекрыл разрушительный образ ГУЛАГА, так тщательно пестовавшийся Западом. Как пророчески пел Высоцкий, «наши павшие как часовые». Павшие вВеликой Отечественной памятью о себе спасли нас от позора и исчезновения.

Государство и власть. Вопреки стараниям западных спецслужб и белоленточного меньшинства, пытающихся представить «кремлёвский режим» преступным и не заслуживающим поддержки, русский народ постепенно преодолевает жестокую травму смуты 1991-го года, когда доверие к власти и уважение к государству было утрачено практически полностью. 88% доверия к Путину — это не пример какого-то культа личности, это подтверждение как раз того исконно русского ощущения государя как отца, которому надо оказать всевозможную поддержку. Это не значит, что власть как таковая вне критики. Мы можем между собой спорить о власти до хрипоты. Но категорически не приемлемо, когда российская власть подвергается критике со стороны иностранных политиков и тех, кто здесь на них работает. Мы делаем это с любовью к своей странные, они — с желанием её подчинить и уничтожить. И это чрезвычайно распространённая позиция в российском обществе.

Русский мир. 2014-й год напомнил русским, что они русские и что они не совокупность разных людей в одних границах, а народ и даже цивилизация. Это трудно переоценить. Впервые за долгие годы миллионы русских ощутили так остро и ясно своё историческое и духовное родство друг с другом. Впервые за постсоветское время осознали, что Крым, Донбасс и другие осколки — это не зарубежье, к чему уже начали привыкать за 20 лет, а часть единого целого. Земля, освящённая потом и кровью наших предков, и только в результате поражения в противостоянии с Западом ставшая заграницей.

Русский мир только легонько вздохнул — и стало видно, какая это огромная силища, способная кардинально изменить ситуацию в Евразии и мире. При этом сила не разрушительная, как её пытаются преподнести русофобы, а оберегающая и созидательная, предлагающая миру альтернативу западной экспансии и колониальной системе США. Альтернативу, построенную на взаимоуважении и единстве разнообразия.

Идут споры о содержании русского мира — и здесь много подводных камней и ловушек. Нам ещё только предстоит внятно и чётко сформулировать её, вспомнив тысячелетнюю мудрость предков и творчески её развив. Но уже сейчас понятно и принято большинством, что русские — это не узко понимаемая нация «чистокровных» и не сообщество безродных космополитов, но особый мир с уникальным набором ценностей и традиций, привлекающим к себе многие народы, спаянные русскими. Быть русским, принадлежать русскому миру стало модно, и популярность георгиевской ленточки тому яркое подтверждение.

Неприятие западничества и либерализма. К 2015 году среди народа России антизападные (прежде всего, антиамериканские) настроения и неприятие навязываемого оттуда либерализма достигло максимальных значений. И дело тут отнюдь не в государственной пропаганде, которая действительно впервые стала откровенно антиамериканской, а в том, что русские люди давно и жёстко разочаровались в светлом мифе о Западе (многие и не очаровывались). Дикий капитализм, нарушение традиционных ценностей и моральных устоев, попрание русских идеалов и оплёвывание российской истории, потоки лжи и двойные стандарты — это и многое другое привело русских к мысли о неприемлемости западного пути.

Даже те поклонники Запада, которые полюбили его за житейский комфорт и гражданские свободы, и старались не замечать преступления США в мире, после Крыма, когда Запад окончательно перешёл все рамки приличия в попытке принудить Россию вернуться к деградации 90-х годов, встали на сторону России и отказались от поддержки Запада. На его стороне внутри России остались только предатели.

Либерализм, как и западная демократия, давно стали для русских ругательными словами. Критика либеральных подходов части российской элиты к решению проблемы чрезвычайно мощна в народе. Собственно, это и является одной из главных претензий к современной власти, которая до сих пор вынуждена действовать инструментами господствующей либеральной модели. Потребительский образ жизни хоть и закрепился в России, но отнюдь не стал господствующим в душах русских людей.

Наоборот, события 2014−2015 годов показывают, что несмотря на финансовые осложнения и сокращение покупательных возможностей, поддержка руководства страны только увеличивается. Это значит, что российский народ готов к объективным трудностям и определённой мобилизации общественных сил. Люди хоть и ценят личное благосостояние (у кого оно есть), но понимают, что без государственной мощи оно призрачно, и сами призывают власть построить полноценную самостоятельную экономику. В то же время чрезмерной мобилизации «а-ля» 30-е годы они вряд ли примут и поддержат.

Стремление к справедливости. Краеугольный камень русского мировоззрения, справедливость и по сей день остаётся исключительно важным для нашего человека. Причём справедливость социальная, всеобщая, как естественное состояние миропорядка. Ощущение социальной несправедливости хоть и утратило остроту за последние 15 лет благодаря повышению зарплат бюджетникам, пенсий, роста доходов миллионов людей, тем не менее осталось довольно острым вопросом. По сути, спор заключается только в том, каким путём необходимо идти к установлению социальной справедливости — революционным или эволюционным. При всей активности революционеров в информационном пространстве, всё же преобладает мнение, что надо двигаться постепенно и делать систему распределения ресурсов более справедливой без резких движений и пересмотров, скажем, приватизации.

В то же время чрезмерный разрыв в доходах между богатыми и остальными, вызывающее поведение части элит, её агрессивный гедонизм и попрание всяких норм приличия, действует как раз на руку тем, кто призывает к революции. Позитивные изменения не так заметны, как выбрыки Васильевой или Полонского. Народ чрезвычайно раздражает не столько богатство как таковое, сколько то, что до сих пор многие в нашей стране владеют им незаслуженно и при этом ведут себя как отморозки. Власть обязана исправить это положение дел: как минимум, приструнить владельцев крупного капитала, как максимум, национализировать элиту и перераспределить капиталы в интересах большинства.

Нравственность и духовность. В ответ на агрессивное навязывание Западом «новых норм свободного мира», когда педерастия стала называться естественными отношениями, а традиционная семья атавизмом, в России произошёл рост традиционализма. Вопреки многолетней пропаганды разнузданности и пошлости в самих российских СМИ, у людей неожиданно сформировался чёткий запрос на нравственность. Чем больше Запад продвигает образцы новой морали типа ПуссиРайот или Кончиты, тем быстрее русские вспоминают о своих корнях, о православии, вере в Бога и традиционных моральных ценностях. Через отрицание навязываемого нам публичного греха, мы пытаемся заново сформулировать наши ценности как защитные механизмы.

Пока нельзя сказать, что Россия вновь стала страной верующих. Церковь по-прежнему воспринимается многими с опаской или равнодушием. Но именно через понимание вопиющей безнравственности современного мира и ощущение потребности в нравственности всё больше и больше людей в России приходят к вере. К тому же пусть даже не осознанно, но большинство русских принадлежат к православной культуре, и их поведение в критические моменты определяется именно ей. При всей, опять же, медиа активности воинствующих безбожников в русском народе назревает понимание того, что без церкви, без традиционных религий и высоких идеалов пройти через начинающиеся катаклизмы целым и невредимым невозможно.