Сколько российских граждан должно погибнуть на Донбассе прежде, чем глубокая озабоченность и болтовня о Минске сменится реальной заботой о безопасности новоиспеченных россиян и тех, кто уже почти шесть лет борется за то, чтобы стать ими?

В очередной раз так называемое полное перемирие, оказалось пустышкой. Ах, сколько их было — школьных, хлебных, других, разных ‑ и все заканчивались не начавшись. Если верить отчету ОБСЕ, в начале 2020 года количество нарушений огня снизилось, в сравнении с декабрем, более чем в два раза, но перемирием это не назовешь. Тем более что праздники остались позади и количество взаимных обстрелов опять начало расти.

Да, сейчас в основном используется стрелковое оружие, однако и так называемых «прилетов» хватает — 10 января ОБСЕ насчитали их около 90. Причем в этот день снаряды рвались не только в полях и на позициях, но и в центре прифронтового Кировска, ЛНР. ВСУ открыли огонь из 122 мм. минометов, в результате чего тяжелые ранения получил местный житель, были повреждены три частных дома и газопровод. 13 января под удар 82-мм минометов попал поселок Голубовский неподалеку от Кировска.

Перестрелки в местах разведения сил — Петровском и Золотом, происходят регулярно. Чаще всего стреляют над поселками, но иногда и вступают в прямые боестолкновения. Многосерийный сериал о разведении, при участии первых лиц Украины, сменился в киевских СМИ регулярными восторгами по поводу «снятого снайпером боевика ОРДЛО» и скорбью по поводу тех, кого отработали снайпера ЛДНР.

Украинская сторона заявляет о 12 убитых и 21 раненных военнослужащих ЛДНР. Луганск и Донецк ничего не заявляют — у них более обтекаемые формулировки, согласно которым боевики ВСУ подрываются на собственных минах, травятся паленой водкой и попадают в другие неприятные ситуации с летальным исходом. Точной цифры потерь ВСУ никто не знает, но, судя по информации в социальных сетях, они сопоставимы с потерями самоопределившихся республик.

14 января украинский парламент должен голосовать по поводу направления в Конституционный суд поправок от президента Зеленского, касающихся децентрализации. Виденье украинского президента открыто противоречит букве Минских договоренностей; ни о каком «особом статусе» для Донбасса там нет ни слова. Текст поправок Контактная группа в Минске так и не увидела. К чему были все эти перипетии вокруг встречи в Париже и пресловутой формулы Штайнмайера — не понятно. Похоже, нет ничего более продолжительного и менее обязательного, чем выполнение Минских соглашений.

Бесконечная каша осмысленных и не очень заявлений политиков, экспертов и просто околополитических клоунов; бессмысленные сюжеты в СМИ — все это уже давно вызывает раздражение, если не бешенство. Усталость населения Донбасса от бесконечного Минского процесса, существующего лишь в медиа-пространстве, близится к апогею. Все, чего желают жители ЛДНР, это уже даже не долгожданное воссоединение с Россией — просто дайте конкретики и скажите, когда же, наконец, закончится это бесконечное «перемирие»?!

Всего одно выступление, для которого было бы достаточно первых лиц ЛДНР, но только чтобы было понятно, что эти слова имеют вес: когда; чего и сколько еще ждать? Люди готовы на все, в том числе на худший сценарий (нет, речь не о том, что описан в изначально невыполнимых договоренностях) — взять в руки оружие и идти в окопы. Готовы терпеть нынешнее безвременье, но только с тем, чтобы понимать смысл происходящего. Чтобы было понятно, зачем рожать и растить детей, зачем терпеть тяготы и жить под прицелом — практически вся территория ЛДНР находится в зоне досягаемости украинских РСЗО. И если там, в Киеве, или на линии разграничения, у очередного украинского функционера в голове перегорит проводка, глубокая озабоченность и миролюбивые призывы никого не защитят — все это понимают и давно смирились.

Заканчивается шестой год войны. Люди самоопределившихся республик заслужили чего-то большего, чем утешительные напевы по ТВ и в сети. За это время взрослые состарились, а дети преждевременно повзрослели, но лейтмотив остался прежним. Он вязнет на зубах, как смола. Какого еще нужно доказательства лояльности, какого самопожертвования, чтобы заслужить хотя бы откровенности, выходящей за рамки официального дискурса?

Сколько еще солдат и мирных жителей должны погибнуть, прежде чем закончится бесплодная болтовня? Сколько надо жизней, чтобы добиться, пусть даже не мира, но хотя бы настоящего перемирия? Почему то, что было возможным в 2014 и 2015, невозможно сегодня? Сегодня даже 2016 года кажется спокойным и мирным — количество обстрелов и смертей было меньше на порядок.

На фоне этих онтологических вопросов, все инициативы, вплоть до предоставления российского гражданства, выглядят, мягко говоря, недостаточными. Потому что получить российский паспорт — это важно, но еще важнее — получить защиту от своего государства. А этого, к сожалению, пока не видно даже в перспективе.

Циничный, однако, вполне справедливый вопрос — сколько российских граждан должно погибнуть на Донбассе прежде, чем глубокая озабоченность и болтовня о Минске сменится реальной заботой о безопасности новоиспеченных россиян и тех, кто уже почти шесть лет борется за то, чтобы стать ими?