Дяденьки, дайте денег на свободу слова

Миф о том, что в России нет свободы слова, а на Западе – говори, что хочешь, уже давно именно миф. Такая цензура, какая есть в любой стране победившей демократии, русским даже не снилась. Вернее, снилась, но очень давно.

Миф о том, что «в России нет свободы слова, а вот на Западе…» сам по себе прекрасен, потому что, прежде всего, говорит о том, кто его любит тиражировать. У него два адресата – первый сугубо внутренний, для оболванивания местного населения. Ну, чтобы «анчоусы», как выражается авторка Эха Москвы Юлия Латынина, чувствовали себя именно так, как нужно – униженно и оскорбленно.

Второй адрес – он формата b2b (business-to-business) – «у нас тут в Рашке-оккупашке совсем нет ни свободы слова, ни хамона, а поэтому, дяденьки, дайте денег на борьбу». Ну, если поискать, то хамон, вообще-то, есть, а вот со свободой слова… погодите. Все эти тексты про отсутствие свободы слова ведь не на самиздатовской пишмашинке печатают – это же идет постоянно в российских радио- и телеэфирах, правильные политологи по всему интернету посыпают голову пеплом: какие все-таки русские – лишенцы на предмет свободы слова. У вас не возникает ощущения некоего противоречия?

Или вот то, что мы видим – это именно ее отсутствие, а вот где-то там, где трава зеленее, есть Настоящая Свобода Слова? И тут мы ступаем на довольно скользкий путь сравнения «тут» и «там». А скользкий он по вполне очевидной причине – картина, даже в пропагандистском изложении для стороннего наблюдателя – резко изменилась. И скорость этих изменений нарастает.

Еще на нашей памяти все было просто – вот, есть закрытый на все пуговицы СССР, тюрьма народов, бла-бла-бла и есть сиятельный Запад, где можно выйти на лужайку перед белым домом и сказать, что Рейган – идиот. По эту сторону границы на замке кругом шныряют сексоты и душат свободное слово интеллектуалов с метро Аэропорт. А вот там – все в шоколаде, джинсе и свободной любви.

Я сидел как-то в Лос-Анджелесе за столом с такими интеллектуалами – и именно с метро Аэропорт, где всегда старались жить обласканные баблом и привилегиями киношники и писатели. Так вот, двое из них электриками работают до сих пор и счастливы. Но неважно. С джинсой разобрались. А свободную любовь уже стараниями прогрессивной общественности добивают митушницы. Что там еще? Ах, да – свобода слова.

Для широкой немецкой, например, общественности свобода слова закончилась ровно в 2015 году. Хотя на самом деле ее и не было никогда. Вы ведь действительно думаете, что прекрасный журналист Ульрика Майнхоф взялась за автомат, потому что она сумасшедшая убийца-террорист, а не потому, что ее затравили за ее статьи в журнале «Конкрет», которые с огромным трудом прорывались к читающей публике? А ведь это было давно – именно тогда, когда «Голос Америки» и «Свобода» страстно учили советскую аудиторию безграничной и трансграничной свободе слова.

С тех пор постепенно сначала университетские аудитории перестали быть местом для дискуссий и там воцарилось правильное единообразие мысли. И теперь выступления неугодных лекторов – причина того, чтобы пришли боевики «Антифы» и сожгли кампус. Это в Америке. А в доброй старой Германии – отклонение от политики партии со стороны профессора означает донос – в том числе со стороны студенческой общественности, а затем и увольнение. Традиции никуда не делись. Общество должно одобрять политику партии и выражать устно и письменно только ее поддержку.

Задолго до иммиграционного кризиса 2015 года член совета директоров Немецкого федерального банка Тило Саррацин в интервью журналу «Lettre International» сказал, что большая часть арабских и турецких иммигрантов не желает интегрироваться в немецкое общество. «Интеграция есть задача того, кто интегрируется. Я не обязан уважать того, кто ничего для этого не делает. Я вообще не обязан кого-то уважать, кто живёт за счет государства, отвергает это государство, не заботится должным образом об образовании своих детей и постоянно производит на свет маленьких «девочек-в-платках», – сказал Саррацин.

На него напали все – от бывшего канцлера Шмидта и председателя кормитета Бундестага по внутренним делам, до самого последнего берлинского режиссера. Директор банка потребовал от него уйти в отставку. Но Саррацин слишком крупная фигура, чтобы его так просто было подвинуть. Тогда ему ограничили полномочия в совете директоров банка.

Казалось бы – где банки и финансы, а где – свободные слова о насущной проблеме, которая признается правящей партией за несуществующую. А когда он выпустил книгу «Германия – самоликвидация», то управление банка ходатайствовало аж перед федеральным президентом ФРГ, чтобы он уволил Саррацина из банка. Это, типа, как если бы Герман Греф пошел к Путину просить уволить своего зама за то, что он написал какую-то книжку, где тот описывает некоторые особенности жизни гастарбайтеров в Москве. Можете себе представить? Нет. Ну, давайте тогда дальше поговорим про свободу слова тут и там.

Саррацин – член СДПГ, то есть социалист. Так вот до сих пор партийцы пытаются его выкинуть из членов партии. Потому что СДПГ в десны лобызается с Левыми/Linke, которые, конечно же, кричат «везите больше беженцев!». Но окончательно со свободой слова распрощались в 2015-м, когда ни одно слово против политики неконтролируемой иммиграции в прессе не осталось безнаказанным. Отныне каждый не только недовольный, но и просто сомневающийся автоматически имеет статус нациста и расиста с оргвыводами.

Даже сейчас, когда Гамбург первым из федеральных земель опубликовал шокирующую статистику, из которой явствует, что нападения с использованием ножа «иностранцами» происходят каждый день, обсуждение прелестей иммиграции – это жесткое табу в офисах и на предприятиях. Только убедившись, что его никто не слышит из тех, кто может донести, немец смело критикует Меркель. Это очень знакомое советским людям движение головой – ой, а не слышит ли кто?

Потому что у всех перед глазами прекрасный кейс со свободой слова – когда начальник разведки Маас публично объявил, что никаких нацистских беспорядков и охоты на иностранцев, по данным полиции и разведки, в Хемнице не было. Его уволили в два дня. Потому что это полностью противоречило официальной пропаганде имени матушки Меркель – согласно ей, в Германии распоясались неонацисты, от которых надо немедленно защитить мигрантов.

Но если вы думаете, что красота со свободой слова – это только в Германии, посмотрите кейс с так называемым «конгрессом по свободе слова» в Лондоне. На который отказались регистрировать русские СМИ RT и Sputnik. На каком основании? «Потому что пропаганда и дезинформация». Впрочем, ни одного примера «дезинформации» никто не предоставил. А уж ярлык «пропаганда» можно прилепить даже на конверт пластинки Элтона Джона. Если сильно захотеть. Потому что «пропаганда» – это пропагандистский термин.

Так что, расстроившись, читатель, иди за правдой в интернет. Сейчас как раз facebook банит тысячами аккаунты несогласных с политикой демократической партии США. И даже давеча официально разрешил травлю и угрозы несогласным. Правда, через три дня убрал новые правила. Вот там будет тебе свобода слова. Трансграничная. Кристальная.